Правосудие по-львовски

Можно до бесконечности рассуждать о правовом государстве, в котором мы живём, хотя на практике понимаешь, что Украине до статуса государства, в котором господствует право, очень и очень далеко. Так было, есть и неизвестно, когда изменится. Сколько бы ни говорилось о том, что при отсутствии стопроцентных доказательств вины, все сомнения трактуются на пользу обвиняемого, на практике даже сомнительные факты кладутся в основу обвинения. Право на защиту не осуществляется вообще, либо же адвокаты, представляющие интересы обвиняемых, охотно льют воду на мельницу обвинения, что создаёт некий диссонанс и неизменный вопрос: адвокат – это защитник или обвинитель?

Тяжелее в подобных ситуациях приходится тем, кто уже сталкивался с правоохранительной системой. Такие граждане имеют на себе невидимое клеймо, которое однозначно переносит их в лагерь изгоев. И уж тем более, если речь идёт не о краже или торговле наркотиками, а об убийстве с использованием огнестрельного оружия.

Не нужно быть знатоком юриспруденции, достаточно знаний простого обывателя, которому по литературе и фильмам о доблестной милиции известно о том, что найденное оружие должно быть подвергнуто экспертизе, после которой достоверно будет установлено, что именно из этого оружия был сделан роковой выстрел. Оценивается не только само оружие, но и воспроизведение действия, а именно из какого положения и при каких обстоятельствах был сделан выстрел, а также подтверждается ли это свидетельскими показаниями.

А в деле, о котором пойдёт речь, всё не так гладко.

Ранее судимые Подварчан В.И., Михайличенко А.Н. и ранее не судимый гражданин Г.А. обвинялись в убийстве гражданина С. на основании того, что у Подварчана В.И. был изъят обрез, а убитого видели разговаривающим с Подварчаном В.И. и Михайличенко А.Н. возле кафе.

Гражданин Г.А., по стечению обстоятельств, оказался не в том месте и не в то время. Его обвинили в соучастии убийства только на основании того, что он был в машине с Подварчаном и Михайличенко.

Показания, на которых базировалось обвинение, были показаниями самих обвиняемых. Так Михайличенко А.Н. рассказал, что было вызвано такси, водителем которого был погибший, чтобы ехать из Краснограда в Полтаву. По дороге в с. Комаров обвиняемый гражданин Г А. попросил погибшего остановиться, после чего - вышел машины. В это время Подварчан В.И. дважды выстрелил в спину С. из обреза, после чего они втроём положили тело в багажник, привезли к озеру и оставили тело недалеко от воды.

Вроде всё чётко и понятно. Да и подельники «с радостью» рассказывают обстоятельства дела. Приговор был вынесен, именно основываясь на этих показаниях, и судьи особо не переживали по поводу требований уголовного процессуального кодекса о подтверждении показаний обвиняемых, в которых признаётся вина.

Уголовный процесс не терпит предположений. Никаких «может быть», только «да» или «нет».

И вот этих «да» нет ни в одной экспертизе.

Как показывает экспертиза трупа (заключение эксперта №74/2001 том 4 л.д.8-19), погибший еще какое-то время был жив после нанесённых ему травм. Гистологические исследования проводились в ненадлежащем объёме и даже не ставился вопрос про утопление, как возможную причину смерти, хотя труп С. выловили из воды.

Баллистическая  экспертиза №2340 от 25.12.2001 г. (ст.эксперт Гулисашвили Г.Н.) постановила: «Каких-либо особенностей у оружия не выявлено».

Заключение №316/317 по дополнительной криминалистической экспертизе следов выстрела (эксперт Романишин Р.И): «Установить, что повреждения на куртке С. возникли вследствие выстрелов из представленного обреза, не представляется возможным».

Заключение №210 (эксперт тот же Романишин Р.И.): по дополнительной судебно-баллистической экспертизе: «Показания гр. Подварчана В.И. не соответствуют действительности… Между первым и вторым выстрелом тело С. изменило своё положение».

Протокол допроса эксперта Романишина Р.И. от 10.04.2002 года : «Оценивая материалы дела, я считаю, что Подварчан сделал первый выстрел в упор и при этом он или кто-то другой держали тело потерпевшего».

В принципе, странно, когда эксперт, не будучи свидетелем преступления и уже подписавший заключение, что «Установить, что повреждения на куртке С. возникли вследствие выстрелов из представленного обреза, не представляется возможным», вдруг делает предположения, которые ложатся в основу обвинения как доказательства.

Но примечательно и другое: стоит учесть, что эксперт не имеет права предполагать и делать какие-то замечания по поводу того, как, по его мнению, преступление должно было происходить! Но при допросе эксперта звучало даже слово: «допустим». Уже сегодня, изучая материалы дела, задаешься вопросом: что происходило во время расследования преступления? Моделировали ситуацию или писали фантастический рассказ? Какие «допустим», какие «я считаю»? Откуда предположения?

Даже на суде эксперт на вопрос прокурора ответил: «Можно предположить, что стреляли из данного оружия, но признаков должно быть около 10, а я насчитал около 5».

То есть: показаний, что именно из определённого оружия был сделан выстрел, и именно из указанного положения – нет…

По мнению специалистов Главного бюро судебно-медицинской экспертизы, изучавших материалы дела по факту смерти С., судебно-медицинская экспертиза трупа (заключение эксперта №74/2001 том 4 л.д.8-19) была проведена с нарушениями действующих нормативно-правовых документов («Правила проведення судово-медичної експертизи (досліджень) трупів у бюро судово-медичної експертизи», затверджені наказом МОЗ України від 17.01.95р. №6), в части исследования ран и раневых каналов, что ставит под сомнение обоснованность экспертных выводов. Кроме того, по факту смерти С. для решения вопроса о возможности образования повреждений при обстоятельствах и в конкретных условиях, на которые указывали обвиняемые, необходимо было провести комплексную судебно-медицинскую криминалистико-баллистическую экспертизу (экспертное исследование, которое анализирует, синтезирует и подытоживает результаты проведенных отдельных видов смежных экспертиз), но она не была проведена. Также к экспертизам не приложены результаты исследований, на которые ссылаются эксперты. Многие выводы сомнительны и не имеют обоснования.

Тем не менее, дело не развалилось в суде. Для тех, кто обязан вершить Верховенство права, понятие самого права оказалось пустым и ненужным.

Что же делали адвокаты в данной ситуации? Просили провести дополнительную экспертизу? Нет! Более того, они отнеслись к данному процессу, как к неприятной повинности, которую хочется отбыть как можно скорее. Как иллюстрация этому, вопиющий случай нарушения адвокатской этики, зафиксированный в материалах дела. Когда подсудимый Г. А. просит суд заменить ему защитника, поскольку у него с ним разные точки зрения относительно линии защиты, адвокат Роюк Л.И. (представлявшая интересы Михайличенка А.Н) вдруг заявляет, что нужно отклонить ходатайство гражданина Г.А., поскольку подсудимый доверял защитнику на предварительном следствии. И добавляет: «В нашем профессиональном объединении все адвокаты заняты в делах. В случае удовлетворения ходатайства, придётся назначать другого адвоката. Все заняты, а материалы дела придётся изучать, принимать участие в судебных заседаниях».

Как подобное может заявить адвокат (причем другого подзащитного)? А как же право на защиту? Думаю, что в данном аспекте даже не стоит уточнять, что ходатайство по замене защитника таки было отклонено… Таковы уж обстоятельства еще недавних расследований и судов. И, волей-неволей, ознакомившись с подобным, хочется в совершенно негативном контексте заявить: «Это Львов, детка!» Ведь ознакомившись с материалами дела, становится понятно, что в Апелляционном суде Львовской области уверены, что цена человеческой жизни (даже если это обвиняемый) – копейка. А всякие доказательства, экспертизы – это лишнее. Да и чего уж греха таить: сколько подобных фактов можно найти, если порыться в истории? Самый яркий пример: отсидевшие и расстрелянные за дела, совершенные советским серийным убийцей А.Р. Чикатило. И, слава Богу, что отменена смертная казнь, иначе подобных случаев было бы куда больше. Хотя в наши дни людей приговаривают к пожизненному заключению, и не все имеют возможность добиться пересмотра дела для реабилитации своего имени, что равносильно смертному приговору.

Хочу заметить: никто не говорит о том, что преступник не должен быть наказан. Вопрос состоит в том, что должна быть фундаментальная непоколебимая доказательная база для вынесения справедливого и обоснованного приговора.

Подварчан В.И. по приговору получил пожизненное лишение свободы. Понятно, что он - не пай-мальчик, но разве это является основанием для столь сурового приговора, тем более при отсутствии доказательств его вины?

Мы закрываем глаза и делаем вид, что ничего не происходит, пока это не начинает происходить с нами.

А чтобы сделали ВЫ, оказавшись под судом и следствием, зная, что нет доказанности вашей вины, услышав в приговоре: «Не признание вины подсудимым есть линия его защиты и попыткой избегнуть уголовной ответственности, однако его вина подтверждается следующим…»?

Наталья АЛПАТЬЕВА, адвокат