Их нравы: невежество, цинизм и аморальность

Хотелось начать с последнего. Тут Царев на весь мир заявил, что в Украине следует узаконить суржик. То, что он весь мир насмешил – это мелочи. Дело в другом. Личность, не умеющая ни говорить, ни писать, как на русском языке, так и по-украински, не обладающая даже элементарными навыками грамматики  в объеме программы третьего класса (а о других предметах и говорить нечего), вдруг свое невежество решила узаконить.

Исходя из логики Царева, теперь в законе следует прописать: после первой судимости – назначать прокурором, после второй – министром. А после третьей – прямая дорога в президенты. И никакой школы или вузов с узакониванием фени (сленга уголовников). Институты – уркагановские. Хотя чего узаконивать? Нынче оно и так все работает по такой схеме.

Граждане, которых с детства учили: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, теперь должны срочно искать другое государство для переезда, поскольку в Украине с некоторых пор нарушение этих трех Божьих заповедей стало не просто нормой – возведено в закон.

А урки и рады. Кто им поставит палки в колеса и кто их остановит?

Вот не знают они грамматики – узаконить суржик (правда, кто будет писать под него учебники – не понятно, Царев, наверное), вот не знают экономики – узаконить проФФесионализм,  и все – как по маслу.

Другое дело – мораль. Тут вон Олийнык, что не единожды по криминальным делам проходил и прославился предательством и приспособленчеством, начал распускать слюни и говорить о морали. Суть морали – закрыть неугодные сайты, обличающие таких как Олийнык и рассказывающие о подлинной сущности моралистов.

Но ведь как удобно: под понятие морали попытаться спрятать полную аморальность, цинизм и собственную трусость, поскольку Олийнык боится, что кто-то будет призывать свергать Януковича, а ему, Олийныку, после смены власти прямая дорога в толпу, что с удовольствием не только снежками будет бросаться. Да вот только неконституционная смена власти запрещена Конституцией. И большинство нормальных людей (а не таких предателей, готовых засунуть нож в спину, как Олинйык) и не мыслят про силовые варианты смещения власти.

Но Олийнык боится примеров Турции, Ливии и других довольно красноречивых образцов революционных мятежей, так и не осознав, что на улицы люди выходят от безысходности, а не потому, что им охота правителя поменять. Но Олийнык, привыкший предавать и воровать, считает, что все должны быть довольны таким положением в стране, когда кушать сытно может только Олийнык и истинные члены его партии. А другие должны молча терпеть голод, обворовывание, невозможность лечиться и боготворить лоснящуюся от жира тушку.

Да вот так не бывает. Когда граждане довольны жизнью в стране, они на протесты не ходят и не рисуют правителя с бинди во лбу. А вот когда недовольны, то сколько бы Олийнык законопроектов ни писал, как бы ни узаконивал право первой брачной ночи, все равно поздно или рано наступает Варфоломеевская ночь, которую кто-то, но спровоцирует.

А провокаторов более чем достаточно. Те же Олийнык и Царев, считающие себя богами у уверенные в собственной безнаказанности. И если они так резво рассыпают по стране порох, своим личным примером показывая, что плевать они хотели на мораль и этику, а заодно и граждан, то зачем удивляться, что брошенная спичка может привести к взрыву?

Лина ТЫХА, «Конфликты и законы»