Арестованных будут выпускать под залог вещей - стенограмма совещания у Медведева
- Подробиці
- Опубліковано 27.12.2009 13:33
-
Автор: Конфлікти і закони
- Переглядів: 16464
Фото пресс-службы Президента России |
Пути повышения эффективности системы исполнения наказания обсуждались в пятницу вечером на встрече Президента РФ Дмитрия Медведева с генеральным прокурором Юрием Чайкой и министром юстиции Александром Коноваловым в подмосковных Горках.
Ю. Чайка и А. Коновалов представили Президенту предложения по реформированию системы исполнения наказания и по изменению практики досудебных арестов.
Ниже следует стенограмма встречи, предоставленная пресс-службой главы государства:
" Д.МЕДВЕДЕВ: Добрый день! Я напомню, что в ходе Послания мною были даны поручения и в адрес Генеральной прокуратуры, и в адрес Правительства — подумать о том, как у нас функционирует система исполнения наказаний с учетом того, что к ней существует много нареканий. Есть довольно серьезные происшествия, которые впоследствии становятся предметом для уголовного разбирательства.
Следует также подумать о том, насколько наша система наказаний адекватна существующему сегодня режиму, существующей сегодня обстановке, как работает в нашей стране — иными словами, насколько современной является система наказаний, предусмотренная действующим уголовным законодательством и насколько уголовные процедуры, которые позволяют реализовывать эти меры наказания, а также уголовно-исполнительные процедуры являются соответствующими сегодняшнему дню.
Насколько я знаю, вы подготовили ряд предложений — докладывайте.
А.КОНОВАЛОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! В соответствии с Вашим поручением совместно с Генеральной прокуратурой Министерство юстиции провело проверки, которые были призваны выяснить причины и обстоятельства трагического происшествия, которое произошло в одной из тюрем города Москвы в нынешнем году. Нужно сказать сразу, что по данному факту возбуждено, как Вам докладывали, уголовное дело, и основные выводы должны быть сделаны, конечно, в рамках расследования этого дела, но уже сейчас можно сделать однозначный вывод, что система исполнения наказаний в Российской Федерации, в том числе система досудебных арестов, тяжело больны. Сейчас самое время эту ситуацию активно исправлять.
Мы пришли к убеждению, что, во-первых, нуждается в серьезной реформе сама практика обеспечения досудебных арестов в следственных изоляторах страны, нуждается в серьезном ужесточении ведомственная нормативная база, и сейчас Федеральная служба исполнения наказаний этим занимается.
Кроме того, мы сейчас подвергаем подробному анализу само качество и практику организации медицинских сервисов в системе исполнения наказаний как для осужденных лиц, так и для лиц еще не представших перед судом, то есть следственно-арестованных. Не исключено, что здесь необходимо применять определенные формы аутсорсинга и использовать муниципальную медицину по аналогии с одноканальным финансированием муниципальной медицины.
Д.МЕДВЕДЕВ: Иными словами, не тюремную медицину, а гражданскую.
А.КОНОВАЛОВ: По крайней мере в тех случаях, когда это доступно. И, наконец, мы совместно с Генеральным прокурором проанализировали практику избрания меры пресечения в виде заключения под стражу — именно досудебной меры пресечения — и, располагая цифрами (довольно впечатляющими), пришли к выводу, что эта практика неадекватна в том числе тем наказаниям, связанным впоследствии с изоляцией от общества.
Только около 70 процентов приговоров в связи с совершением уголовных преступлений выносится именно об изоляции человека от общества в тех случаях, где человек был арестован до суда.
Д.МЕДВЕДЕВ: То есть иными словами, 30 процентов просто напрасно, что называется, "парятся".
А.КОНОВАЛОВ: Освобождаются либо на стадии следствия, либо в связи с назначением наказания, не связанного с лишением свободы.
Д.МЕДВЕДЕВ: Их можно было бы и не арестовывать.
А.КОНОВАЛОВ: Их можно было бы, наверное, в большинстве случаев не арестовывать. Еще более странное впечатление вызывает практика, когда следственно-арестованные сначала попадают в изолятор, а затем освобождаются. Конечно, есть и объективные случаи, когда такая мера необходима, но в то же время, на наш взгляд, эта практика должна быть серьезно изменена.
В связи с этим, Дмитрий Анатольевич, мы подготовили ряд предложений, во-первых, в развитие Вашего Послания Федеральному Собранию, в котором прозвучала мысль о необходимости расширения практики залога в качестве меры пресечения. Мы подготовили такой законопроект, где практика залога и предпосылки для применения именно залога как меры пресечения существенно расширяются.
Там необходимо увеличить круг предметов залога, которые можно использовать, круг лиц, которые могут инициировать залог. В частности, нам кажется, что такое право должно быть предоставлено родственникам или поверенным.
Д.МЕДВЕДЕВ: А сейчас родственники не имеют права закладывать какую-либо ценность в обеспечение последующей явки подозреваемого?
А.КОНОВАЛОВ: Мы полагаем, что нужно предоставить им право обращаться непосредственно в суд, который будет избирать меру пресечения. Сейчас такое право есть только у следователя, который ведет дело.
И с другой стороны — мы подготовили предложения по серьезному ужесточению и, по сути, секвестированию некоторых положений статьи 108-й Уголовно-процессуального кодекса, которая регламентирует избрание меры пресечения в виде заключения под стражу.
Мы считаем, что эта мера должна избираться только по тяжким и особо тяжким преступлениям. Как, наверное, доложит Генеральный прокурор, по имеющемуся анализу, сегодня добрая треть, практически 30 процентов всех содержащихся под стражей до суда, — это люди, которые арестованы за нетяжкие преступления.
Д.МЕДВЕДЕВ: Какого рода преступления?
А.КОНОВАЛОВ: Думаю, что это в том числе в значительной степени связано с отсутствием постоянного места жительства. Это кражи…
Д.МЕДВЕДЕВ: Нет-нет, какие это преступления? То есть это экономические преступления?
"Законодательство в сфере исполнения наказаний, а также законодательство об уголовной ответственности должно быть не гуманистическим, а эффективным. Наказание есть наказание: лицо должно ответить за то, что оно совершило, но ответственность должна быть эффективной".
Ю.ЧАЙКА: В том числе.
А.КОНОВАЛОВ: Часто экономические преступления, бытовые преступления.
Д.МЕДВЕДЕВ: Экономические преступления, а также кражи, причем в незначительном объеме, так?
А.КОНОВАЛОВ: Совершенно правильно.
Д.МЕДВЕДЕВ: Почему это происходит? Почему в этом же случае это вопрос не уголовно-исполнительной системы, а это вопрос собственно суда?
А.КОНОВАЛОВ: Следственной судебной практики.
Д.МЕДВЕДЕВ: И следствия, да. Почему это происходит?
А.КОНОВАЛОВ: Думаю, что в значительной степени мы сохранили старый и довольно хорошо опробованный, привычный тренд перестраховки и выбора меры пресечения в виде ареста для того, чтобы подозреваемый, обвиняемый был постоянно в распоряжении следствия, дознания, суда.
К сожалению, должен признать, что возможности по отысканию тех, кто укрывается от следствия, в России пока что несколько слабее, чем в тех же Соединенных Штатах, где действует служба маршалов, которая способна из-под земли достать любого виновного. В то же время мы уверены в том, что сегодня эта практика может быть существенно изменена — и во многих случаях арест как меру пресечения можно не избирать.
Д.МЕДВЕДЕВ: И Вы не сказали другую вещь: зачастую содержание в следственном изоляторе, то есть арест в качестве меры пресечения до момента постановления приговора, объясняется еще и желанием более активно работать с подозреваемым и обвиняемым — иногда в рамках закона, а иногда в иных рамках.
А.КОНОВАЛОВ: К сожалению, это еще и во многих случаях коррупционный фактор.
Д.МЕДВЕДЕВ: Понятно. Юрий Яковлевич, что скажете?
Ю.ЧАЙКА: Дмитрий Анатольевич, выполняя Ваше поручение, мы проанализировали судебную практику по арестам и пришли к такому выводу: мера пресечения в виде заключения под стражу применяется в отношении каждого пятого.
Что нас особо тревожит, что в отношении лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести, и где санкция предусматривает до пяти лет лишения свободы, в том числе тех преступлений, о которых Вы говорили, — около 30 процентов от всех заключенных под стражу. Это огромное количество: если в цифрах, в 2008 году таких лиц было 61 тысяча за год, за шесть месяцев 2009 года — почти 30 тысяч.
Особую тревогу вызывает количество лиц, освобожденных из-под стражи в связи с изменением меры пресечения (прекращением уголовного дела либо мерой наказания, не связанной с лишением свободы).
Д.МЕДВЕДЕВ: Это столько процентов?
Ю.ЧАЙКА: Таких лиц было в абсолютных цифрах в 2008 году 75 тысяч, за 11 месяцев текущего года — 66 тысяч. Это огромное количество людей, практически средний город. Это люди, у которых, может быть, в том числе ломаются судьбы.
Д.МЕДВЕДЕВ: Если у нас в 2008 году применена мера пресечения в виде заключения под стражу к 226 тысячам подозреваемых и обвиняемых, а впоследствии 75 тысяч освобождено — значит, это получается…
А.КОНОВАЛОВ: Около 30 процентов.
Д.МЕДВЕДЕВ: …каждый третий. Нет, это ровно 1/3, каждый третий впоследствии освобождается из-под стражи, потому что, собственно говоря, его держать нет никакого смысла. Тогда, спрашивается, зачем он там сидел?
Ю.ЧАЙКА: Конечно. И в то же время такие альтернативные меры пресечения как домашний арест, а это, на мой взгляд, должна быть самая распространенная мера, прежде всего в отношении экономических преступлений, применяется 0,02 процента от общего количества обвиняемых. Это, если в абсолютных цифрах, в 2008 году — 97 случаев, за шесть месяцев текущего года — 114 случаев; залог — 0,07 процента от общего количества обвиняемых.
Д.МЕДВЕДЕВ: Это ведь связано, наверное, и с позицией суда. Это не только вопрос следствия, потому что мотивы следователя нам понять легко.
Ю.ЧАЙКА: Конечно.
Д.МЕДВЕДЕВ: У него обвинительная функция, и иногда его и упрекать сложно в том, что он добивается этого, когда это происходит законными средствами.
Ю.ЧАЙКА: Вы абсолютно правы, Дмитрий Анатольевич. И с учетом того, что в принципе в следственных изоляторах содержится большое количество лиц, по-прежнему, к сожалению, есть шесть территорий, где норма жилой площади на одного из следственно-арестованных приходится два, а то даже и один метр; к сожалению, есть такие случаи.
Мы проанализировали практику. Во-первых, только за 2009 год выявили 6200 нарушений законности, из них ненадлежащие условия содержания — почти две тысячи, нарушения в материально-бытовом обеспечении — полторы тысячи, нарушения медико-санитарного обеспечения — 561 случай.
"Законопроект должен попасть в Администрацию, я посмотрю его сам, а потом мы определимся, как его внести: или это сделает Правительство Российской Федерации, или это сделает Генеральный прокурор, или это сделаю я сам".
Везде идет рост, причем существенный: 45 процентов по медицине, 100 процентов — ненадлежащие условия. Рост выявленных нарушений на 16 процентов. Бесспорно, мы реагируем на эти вещи.
Везде идет рост, причем существенный: 45 процентов по медицине, 100 процентов — ненадлежащие условия. Рост выявленных нарушений на 16 процентов. Бесспорно, мы реагируем на эти вещи.
Кстати, мы работаем в унисон с Министерством юстиции, и, я считаю, те подходы, которые сегодня произошли уже с точки зрения кадровой политики, то, что Вы поддержали Министерство юстиции, думаю, это абсолютно правильное движение вперед. Я это говорю как бывший министр юстиции, который знает положение дел там: это абсолютное движение.
Думаю, что те предложения, Дмитрий Анатольевич, которые мы сформулировали, мы действительно вместе работали над ними достаточно долго, выполняя Ваше поручение, думаю, если они будут реализованы — подвижки будут с точки зрения и гуманизации законодательства, и эффективности работы, прежде всего следователей.
На самом деле ведь у нас огромное количество лиц содержится под стражей не два месяца, а год и более. Это очень удобно следователю держать все под рукой: он элементарно все вопросы решает. Поэтому, если будет более жесткая политика в этом вопросе, прежде всего и наша в том числе, и Прокуратуры (я не снимаю и с себя ответственности), и будут внесены изменения в законодательство, думаю, что мы будем находиться, на мой взгляд, на правильном направлении.
Д.МЕДВЕДЕВ: Знаете, законодательство в сфере исполнения наказаний, а также законодательство об уголовной ответственности должно быть не гуманистическим, а эффективным. Наказание есть наказание: лицо должно ответить за то, что оно совершило, но ответственность должна быть эффективной. А когда человека сначала содержат в тюрьме за то, что он там шапку с кого-то сорвал, а потом через три-четыре месяца выпускают, а иногда и через несколько лет, он каким возвращается — хуже, чем он был. Поэтому я бы хотел, чтобы те предложения, которые сделаны, были мне представлены официально. Когда это будет?
А.КОНОВАЛОВ: Законопроект мы готовы внести непосредственно сразу после новогодних каникул.
Д.МЕДВЕДЕВ: Хорошо. Тогда так и договоримся: законопроект должен попасть в Администрацию, я посмотрю его сам, а потом мы определимся, как его внести: или это сделает Правительство Российской Федерации, или это сделает Генеральный прокурор, или это сделаю я сам. <…> "
По материалам pravo.ru
Також з цієї категорії...
Президент Польши накануне катастрофы требовал...
12 апр. 2010 г.
Берлін закликав Лондон визначитися щодо...
28 июн. 2016 г.
Грузія ніколи не примириться з...
20 июл. 2016 г.
Набираючі популярність...
Західні медіа пишуть, як Україна...
21 нояб. 2024 г.
Білий дім планує скасувати майже...
21 нояб. 2024 г.
На тлі застосування британських крилатих...
21 нояб. 2024 г.
Останні новини
22.11.2024 16:27
О культе личности Трампа и Маска техноолигархии22.11.2024 12:32
Ідіотизм для нашої економіки22.11.2024 08:47
1050 москалів подохло минулої доби на українській землі21.11.2024 14:06
Збито шість крилатих ракет ворогаПолковник ЗСУ у запасі та військовий експерт Роман Світан у новому воєнному зведенні на 20 листопада обговорив наступні актуальні теми:
Коментарі