И любит русский царь одно-с – донос…

Если рассматривать жизни тех, кто вынужден находится под российской оккупацией, можно увидеть одну очень страшную деталь: как в Крыму, так и в оккупированных Донецкой и Луганской областях, массово расцвел такой вид деятельности, как донос.

Доносительство – одно из низменных качеств человека, желающего посредством поклепа или клеветы получить выгоду. Возможно, не всегда поощряемого материально, но являющееся фактором повышения самооценки, а также прилива эмоциональных сил и уверенности в том, что индивид «помог» власти или банально отомстил соседу.

Странно осознавать, когда люди, прожившие в соседстве не один десяток лет, вдруг понимают, что сосед написал на них донос. Человек, которому доверяли, в одночасье превратился в чужого, слепо донесшего на соседа, осознавая, что теперь у того будут неприятности.

ФСБ России доносительство – поощряет. Войдя на оккупированные территории, оккупационные власти дали понять гражданам, что донос выгоден не только захватчикам, но и жителям.

Как сообщал один донецкий предприниматель в социальных сетях, донос на него, как проукраинского патриота, боевикам сделал дедушка, работавший у предпринимателя до этого лет десять грузчиком. Чем мотивировался человек, делая донос и точно зная, что бывшего работодателя могут убить? Завистью, ненавистью, злобой?

Хотя, наблюдались случаи, когда доносчики после того, как представители оккупационных властей расправлялись с теми, на кого доносили (или люди успевали уехать из оккупированной территории), заселялись в их квартиры или завладевали их имуществом.

За посягательство на чужое имущество боевики доносчиков и мародеров не наказывают. А России – выгоден подобный низменный подход, ведь рвение доносчика, состряпавшего обвинение, вознаграждается имуществом обвиненного.

Россия, воспитав в своем обществе завистливых невежд, самоутверждающихся за счет ложных обвинений, привнесла такую практику и на оккупированные территории. Оккупанты понимают, что поощрение доносов позволит создать в обществе атмосферу подозрительности и неуверенности. Они – не ошиблись. Как оказалось, на оккупированных территориях нашлось большое количество граждан, желающих доносить на соседей, а иногда и родственников. И если в правовом государстве доносчик осознает ответственность за содеянное, то в условиях оккупации он уверен в своей безнаказанности.

Доносительство давно популярно в России. У них даже среди оппозиции существует привычка писать в правоохранительные органы на предмет проверки или законности деятельности другой партии или движения. И никому и в голову не приходит, что такой же донос могут написать и на них. Когда же подобное выясняется, - выплескивается удивление и обвинение в отсутствии понятия демократии.

Только в тоталитарном государстве иначе быть не может. Каким бы ни был репрессивный аппарат, он не имеет возможности давить всех, не обладая армией доносчиков, помогающих власти расширять границы государственного влияния на общество.

Доносов не существует, когда в стране – свобода слова, свобода вероисповедания (и церковь не срослась с властью, порождая новую инквизицию) и нет уголовной ответственности за клевету. Ведь и такая статья в уголовном кодексе порождает громаднейшее количество заинтересованных лиц легализовать доносы в глазах общественности.

Институт доносительства и запугивание граждан через уголовный кодекс, якобы за распространение клеветы, позволяет строить в государстве репрессивную машину, толкающую общество к тоталитаризму.

Когда же власть желает держать все под контролем, она перво-наперво поощряет «общественные инициативы неравнодушных граждан», желающих вроде как проявить себя на благо властей.

Появление института доносительства в Крыму и на оккупированных территориях преследует одну цель: запугивание населения. И, как видно из множества публикаций в СМИ, ФСБ своего добилось: люди на оккупированных территориях и в Крыму перестали друг другу доверять, что разрушило социальные связи и вызвало страх и неуверенность.

Российской оппозиции пора осознать, что победить систему можно лишь отказавшись от стукачества и института доносительства, ведь шаткий трон царя Путина стоит не на ковре, а на доносах.


Оксана КОТОМКИНА, «Конфликты и законы»