​Криминальный госаппарат во время войны

Большая проблема нашего общества - общество не считает чиновничий аппарат криминалом. Холеные, образованные, молодые - ну разве это криминал? Их приглашают на эфиры, с ними селфятся даже после того, как становится известно об их зашкварах. Ну разве Семочко - это криминал? Разве Яресько - это криминал?


Когда-то очень давно Аврелий Августин сказал: «Что есть государство без правосудия? Шайка разбойников, да и только».

А с тем, что у нас правосудия нет, надеюсь, никто спорить не будет? И если чиновника некому остановить? Если чиновник безнаказанно обогащается, бездействует, саботирует - чья вина в недостаточном финансировании пенсий, зарплат бюджетников, армии? Кто придумал судьям платить 300 000, а пенсионерам 3000?

Финальный аккорд криминализации власти состоялся при януковиче. Все следующие президенты просто садились в кресло пахана и пользовались благами и лаврами победителя. Но недолго. Уже на второй год правления и Порошенко и Зеленского избиратель обваливал рейтинг победителя, недоумевавшего - а меня то за что?

Как за что? За то, что государственная машина не была поставлена в рамки закона и не перестала быть криминальной. За то, что в обществе так и не появилась справедливость.

Сегодня идет война, которая заставила Президента Зеленского выполнять свои прямые функции - оборона и внешняя политика. Война заставила его это делать. И слава богу, что Зеленский принял этот вызов и с честью выполняет свой долг. Но что в тылу? Опять налоговые проверки?

Когда пишу о необходимости ликвидации структур, которые ОЧЕВИДНО-КРИМИНАЛЬНЫЕ, не приносящие никакой пользы обществу, а наносящие ему ощутимый и описанный в цифрах ущерб, иногда слышу такое - а что делать с этими людьми?

Раковую опухоль нужно удалять, потом проводить оздоровление избавленного от опухоли организма. Не нужно заботиться о срезанных с организма раковых клетках. У них такая степень приспособляемости - они сами найдут себе применение. Не сомневайтесь в предпринимательских талантах госслужащих.

Криминальный госаппарат может долго проедать общественные ресурсы и имитировать бурную деятельность в мирное время, но оказывается совершенно неэффективным в военное. Нет мотивации. Ресурсы становятся дефицитными. Воровать в прежних объемах уже нет возможности, да и возмущенные граждане, военные могут начать копаться в прошлом.

В марте правительство собрало бюджет благодаря платежам госпредприятий, госбанков. Премьер-министр заявил, что расходы на зарплаты чиновников уменьшили на 10%. Т.е. судья Вовк получит не 300 000, а 270 000. Не сокращено ни одно министерство, ни одно ведомство, ни одна инспекция, ни одна служба... значит - не все так плохо у госаппарата.

Еще раз - проверки бизнеса продолжаются даже во время войны. Что вы еще хотите знать про криминальный госаппарат?

Павел Себастьянович, facebook.com

Фото cripo.com.ua



Коментарі

Коментарі відсутні. Можливо, ваш буде першим?

Додати коментар

Новости от Киноафиша.юа
Загрузка...
Загрузка...

Полковник ЗСУ у запасі та військовий експерт Роман Світан у новому воєнному зведенні на 25 листопада обговорив такі актуальні теми:

детальніше
Конфлікти і закони © 2008-2024.

Електронна версія всеукраїнського юридичного журналу «Конфлікти і закони». Свідоцтво про держреєстрацію: КВ № 13326-2210Р від 19.11.2007 р. Повний або частковий передрук матеріалів сайту дозволяється лише після письмової згоди редакції. Увага! Починаючи з 21.11.2013 року (дня провалу євроінтеграції з ЄС), редакція журналу «Конфлікти і закони» (всупереч правилам правопису) залишає за собою право публікувати слова «партія регіонів» та «віктор федорович янукович» з малої літери. Також, починаючи з 29.06.2016 року, редакція «КЗ» залишає за собою право назавжди публікувати на своїх сторінках з малої літери слова (і утворені від них абревіатури) та словосполучення «москва», «росія», «російська федерація», «володимир путін», а разом з ними і скорочення «роскомнадзор» (як і всі інші держустанови росії), порушивши таким чином встановлені правила правопису незалежно від мов, на яких ці слова та назви публікуються. Це наша зброя в інформаційній війні з окупантом.