​Страхи и надежды общества породили приход Зеленского

Приход Зеленского к власти базировался на двух ключевых массовых эмоциях, причем эмоциях невротического общества: страхе и надеждах.

В первом случае – речь о страхе войны и новых человеческих жертв.

Зеленский шел на вершину властной пирамиды, обещая загипнотизировать взглядом путина, но за два года своего президентства не приблизил страну к миру ни на йоту.

В случае с ожиданиями речь шла о надежде людей на справедливость.

Категория справедливости была грубо нарушена в Украине в период первичного накопления капитала в 90-е годы прошлого века, когда первичный собственник ключевых активов государства (народ) был отторгнут от них в интересах нескольких политических «семей», которые с помощью ваучерной приватизации буквально за копейки стали владельцами «заводов, газет, пароходов».

Взамен обществу был предложен негласный общественный договор, в рамках которого основная масса населения «съела» этот гигантский кидок.

Взамен простой люд получил приватизированные квартиры и участки земли.

Плюс – низкие коммунальные тарифы и сносные социальные стандарты, а также ослабление «объятий» государства в части уплаты налогов.

В тот момент, когда эта негласная Конституция в начале нулевых годов начала свое ослабление, тогдашний президент Кучма вписал в нее новую главу в виде упрощенного налогообложения малого бизнеса.

Но это была последняя глава. Спустя несколько лет правящие элиты объявили свой «крестовый поход» против негласного общественного договора.

Этот процесс усиливался прямо пропорционально скорости амортизации доставшихся олигархам имущественных активов, созданных во времена УССР.

Когда эти заводы и инфраструктура были относительно новыми и приносили прибыли, над собственниками-парвеню всегда довлел страх национализации, в случае если они нарушат тот самый негласный общественный договор.

Каждый майдан начинался у нас с вопроса несправедливого распределения национального дохода в Украине.

Но по мере износа доставшихся олигархам основных средств этот страх стал ослабевать.

Теперь от прежних активов УССР остались рожки да ножки, и вот уже одна украинская ФПГ заявляет, что не прочь заморозить принадлежащую ей тепловую генерацию, если покупателей на нее не найдется. Глядишь, через год-другой один из наших чиновников заявит о необходимости национализации устаревших украинских ТЭС с обременительным карбоновым следом.

И указанная выше ФПГ скажет такому «радетелю за народ» только спасибо, попутно возблагодарив за труды праведные, ведь национализация предусматривает выплату собственнику компенсации.

В данном случае - за актив, который никому не нужен.

В настоящее время в Украине полным ходом идут «реформы», главной задачей которых является как раз полная ликвидация негласного общественного договора.

Населению повышают тарифы на электроэнергию, как будто частные собственники тех же электросетей построили их за свой счет, а не купили за копейки на «ручных аукционах».

Тарифные модели в Украине рисуются под копирку западных образцов, вот только на Западе эти сети и мощности по генерации электроэнергии были построены за средства частного бизнеса, а не населения страны.

Украинцы покупают с трехкратной наценкой газ собственной добычи, который по официальной Конституции принадлежит им же, а не наблюдательным советам.

Борьба с олигархами – это прежде всего восстановление общественного договора между народом и правящими элитами.

Ключевая ошибка Зеленского, допущенная им сознательно, – он решил бороться с олигархами как с персонифицированным злом, «назначая» олигархами всех, у кого есть условно 100 млн долл.

Самое смешное в этой модели – привязка статуса олигарха к одному миллиону прожиточных минимумов. Как насмешка и над олигархами, и над миллионами граждан, живущих на этот минимум.

Но Зеленский ровным счетом ничего не делает для борьбы с монополиями и олигархической системой экономики. Борясь с «прыщом», а не «забитыми порами». Занимаясь «выдавливанием», а не «личной гигиеной» экономики.

Борьба с олигархической моделью – это прежде всего борьба с монопольными ФПГ.

Именно поэтому в США начинали с антитрестовского акта Шермана и борьбы с топливной монополией Рокфеллера.

Понятно, что при такой политике монополии при Зеленском будут лишь расцветать на фоне укрепления его персональной власти под предлогом борьбы с «олигархами».

Он и «борец» с ними, и главный «гарант» их безбедного существования.

Олигархическая модель экономики – это монополизм и ориентированность ФПГ на получение коррупционных экономических рент (контроль за добычей и экспортом природных ресурсов, использование системной инфраструктуры страны для снятия финансовых «сливок» с населения).

Это африканский формат экономики, когда для тотального контроля нужно всего-навсего захватить в стране системы водоснабжения и электрические сети: каким бы ни было нищим местное населения, оно всегда будет платить за воду и свет, отказывая себе в хорошем питании, одежде, лечении или оплате образования для детей.

В Украине к этой модели добавляется еще и газ вместе с теплоснабжением.

В олигархической модели «элиты» быстро привыкают к съему фиксированной ренты – некоей константы.

Если экономика сжимается, они не хотят жертвовать своим профитом.

Как в известном анекдоте про сына и отца-алкоголика: то, что у нас стало меньше денег, не означает, что отец станет меньше пить – просто сын станет меньше есть.

Сейчас коррупционные ренты расширились на такие сферы, как рубка леса, янтарь. Вскоре к ним присоединится и «рынок» земли.

Как и у любой политико-экономической системы, у олигархической модели есть своя социальная опора в виде 10-15% населения, которые всегда за и готовы поддержать самые токсичные реформы (хотя эти 15% думают, что они «против олигархов»), и есть свой могильщик – в этом случае речь идет об оставшихся 85%, которые пока с помощью механизмов социальной сегрегации и скрытого политического апартеида загнаны в свои региональные «бантустаны».

Таким образом, вместо того чтобы бороться с «основами» и нанести удар в сердце олигархической модели экономики, Зеленский пытается имитировать эту борьбу.

Впрочем, это максимум, на который способно любое «временное правительство» перед настоящей перезагрузкой общественного договора.

Алексей Кущ, facebook.com

Фото со страницы ФБ Алексея Куща