Современный узник «замка Иф»

«…Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…»

И.Крылов «Волк и ягненок»

Кто из вас, мои дорогие читатели, в юности не увлекался творчеством великого Александра Дюма? Его отважным, честным и благородным героям хотели подражать все мальчишки. В моей юности мальчишки хотели подражать не только трем мушкетерам, но и Эдмону Дантесу из «Графа Монте-Кристо». Наверное, потому, что он был моряком – профессии, самой почетной среди одесских мальчишек. Но я никогда не могла даже предположить, что в наши дни мне доведется столкнуться с событиями, до боли напоминающими сюжет этого романа.

Жил в Одессе паренек, рос, учился в школе, читал, как поется в известной песне В.Высоцкого «правильные книжки», ненавидел зло и несправедливость во всех их проявлениях и мечтал посвятить свою жизнь — борьбе со злом.

С детства занимался спортом и достиг больших результатов — двукратный чемпион Украины по Тхэквондо ВТФ, золотой призер открытого чемпионата России по Тхэквондо ВТФ, золотой призер Спартакиады народов стран СНГ.

Вот как отзываются о нем его друзья детства и товарищи по спортивной команде:

«Он верный друг, очень добрый и справедливый парень. Духовно очень сильный, были моменты на соревнованиях, когда, казалось бы, ситуация развивается только в сторону его поражения в поединке, но он находил в себе силы и побеждал. Никогда и никому, не взирая на должности и лица, не давал в чем-то обмануть или обидеть кого-нибудь из команды. Никто не верит до сих пор, что он мог бы совершить что-либо противоправное, не говоря уже о том преступлении, в котором его обвинили».

Так сложилось, что родители его развелись, и парнишку воспитывала мать, отдавая ему родительскую любовь за двоих.

Виталий Бараненко, так зовут нашего героя, вырос сильным, целеустремленным, любящим людей, свою родною Одессу, но не приемлющим несправедливости и зла в отношении человека.

И когда встал вопрос, куда идти учиться дальше, после окончания школы он твердо ответил матери: « Пойду в институт внутренних дел». Что повлияло на его выбор? Романтика милицейских будней, пропагандируемая в сотнях кинофильмах, или внутренний посыл, что именно в рядах милиции он сможет открыто вступить в смертельную схватку со злом? Сегодня он сам затрудняется ответить однозначно на этот вопрос, уж больно много «подводных камней» ему пришлось встретить в своей последующей службе.

Но тогда ни уговоры матери, ни просьбы близких и друзей - взвешено подумать над своим выбором его не остановили. Учился он хорошо, был, как говорится, отличником боевой и физической подготовки. Еще в институте он подружился с Вадимом Денежко, сыном, на тот момент, зам. начальника управления уголовного розыска УВД г. Одессы Денежко В.Л. Эта дружба сыграла в дальнейшей судьбе Виталия роковую роль.

После окончания института Виталий Бараненко был направлен на службу в Малиновский РО УМВД в Одесской области. И, как все молодые специалисты, «с головой ушел» в работу. Им было раскрыто несколько дел «по горячим следам». Некоторое время он был откомандирован и работал в УБОПе УМВД в Одесской области.

Чем больше Виталий вникал в работу и «особенности» внутренних отношений в системе нашей «доблестной» милиции, тем больше его поражала двойственность этих отношений. Декларируется одно, делается другое. Закон говорит об одном, но приходит приказ сверху и… делается все обратно противоположное закону. А если ты еще имеешь свое собственное мнение на положение дел и на негативные факты в работе, то сам того не замечая, постепенно становишься либо персоной «non grata», либо удобным объектом, из которого всегда можно сделать «стрелочника».

Не пьешь с коллегами – значит, не уважаешь, значит «засланный казачок». И «по барабану», что ты спортсмен, что вообще не употребляешь спиртных напитков! Все равно, на тебя смотрят уже, как на «врага народа».

В ночь перед трагическим для Одессы утром, утром, когда был убит Борис Федорович Деревянко, Виталий Бараненко дежурил в райотделе. Он уже успел сдать дежурство и приехать домой отдыхать, когда был срочно вызван на службу. Прибыв в райотдел, он был удивлен картиной, представшей перед ним. Все сотрудники райотдела были на улице, в здании райотдела находились только задержанный убийца и высшие чины одесской милиции. Что происходило внутри райотдела в режиме такой секретности? Почему с сотрудниками милиции проводились беседы, что ничего эксординарного не происходит? Последующее расследование по этому делу до сих пор не дало ответы на эти вопросы, как и на множество других, но все они наводят на определенные мысли любого здравомыслящего человека, тем более сотрудника правоохранительных органов. Я отмечаю этот факт только с одной целью – возможно, что он также сыграл свою роль в дальнейшей судьбе Виталия Бараненко, ибо после него Виталия переводят на службу в транспортную милицию.

Вот здесь особенно ярко и проявились по отношению к нему те, «определенные взаимоотношения» между сотрудниками и руководством, о которых говорилось выше.

Некоторыми из фактов Виталий делится с другом, Вадимом Денежко, и тот обещает «дружескую» поддержку. Он поясняет своему «слишком правильному» другу, что можно служить без помех, если только смотреть на некоторые вещи «другими глазами». Только сегодня стало ясно, что это было начало проведения разработки, под названием «превращение в козла отпущения», а тогда – все воспринималось «как чистая монета».

Результат этой операции – пожизненное заключение Виталия Бараненко и смерть его матери Людмилы Петровны Бараненко.

Неискушенный читатель может возмутиться: «Как такое может быть?». Да, может, еще как может, если цель оправдывает средства. А целью было — любым путем отвести уголовную ответственность за тяжкие преступления родного сына и особ, приближенных к высоким чинам руководства родной одесской милиции состава 1998 года. А в противном случае стало бы известно и об их преступной связи с криминальным миром и не просто с криминальным миром, а высокоорганизованным криминальным миром, щедро оплачивающим это «сотрудничество».

Схема проста, хорошо отработана за годы тоталитарного режима. Находят «неудобного» сотрудника, подсылают к нему «лучшего друга», рассказывающего «сказки», но так правдиво, чтобы ничего не было заметно, дают различные оперативные «задания», «просят» помочь вне службы добрым знакомым, на которых «наезжают» «неизвестные лица», и половина дела сделана. Ты «замазан». Затем находится «свой» следователь прокуратуры и «дело сшито», т.е. сфальсифицировано. Но кто это может установить, как не суд? Этот момент также в схеме учтен.

Следующий этап — «свой», «на ставке», судья и… пожизненное (!!!) заключение для «неудобного» сотрудника, и… полная безнаказанность, и свобода для родного чада и иже с ним. Для «правдивости» добавляется еще один соучастник, «плодотворно сотрудничающий со следствием» и получающий оговоренный заранее срок заключения.

И все. Человек заживо похоронен!

Ни одна его жалоба, ни жалобы его адвоката, ни жалобы его родных, в существующей и по сей день в Украине системе чиновничьего беспредела и полного равнодушия к правам человека, рассмотрены по существу не будут. А будут многотонные тома отписок. Но вернемся к фактическому повествованию этой трагической истории.

Вот как об этом свидетельствует в своем письме в редакцию Виталий Бараненко:

«12.02.1998 г. я был неожиданно задержан совместно с Ткаченко А.А.(друг Вадима Денежко) и со своим однокурсником по институту МВД Украины в Одесской области оперуполномоченным уголовного розыска МВД Украины в Одесской области Денежко Вадимом. Задержали нас в моем автомобиле также работники уголовного розыска МВД Украины в Одесской области.

Денежко Вадим – сын заместителя начальника управления уголовного розыска УВД г. Одессы – Денежко В.Л.

Поэтому, в дальнейшем, Ткаченко А.А. и мне, 14.02.1998 г. почему-то предъявили обвинение в покушении на начальника Одесской таможни «Одесса-порт» Бессмертного А.Г.(т.2 л.д.143-144), а Денежко Вадим – вдруг оказался «агентом», внедренным в так называемую «преступную группу», хотя ни в процессе следствия, ни в суде никаких изобличающих как «агента» показаний свидетеля Денежко Вадима – нет. Чему посодействовал, скорее всего, отец, занимающий высокую руководящую должность, чтобы его сын избежал уголовной ответственности. Кроме вышеуказанного обвинения, мне больше ничего не предъявлялось в качестве обвинения (обв. зак. л.49)».

Начала я свое журналистское расследование с беседы с матерью Виталия – Людмилой Петровной Бараненко. Я успела услышать ее свидетельства тех событий, свидетельства о беспределе не только по отношению к ее сыну, но и к ней самой. Свидетельства бесчеловечного отношения, унижения человеческого достоинства со стороны высших чинов милиции, следователя городской прокуратуры Назимкина, в результате которых она тяжело заболела, стала инвалидом 2-й группы и умерла 29 апреля 2005 года. Ее смерть на совести этих людей. Хотя, может ли быть у человека, способного на служебный подлог, совесть? Об этих свидетельствах я расскажу несколько позднее.

Далее мой путь был в Винницкое Спецучреждение по исполнению наказаний № 1 на свидание к Виталию Бараненко. Свидание я, как правозащитник и журналист, на удивление получила сравнительно быстро и уже через 20 минут беседовала с Виталием. Передо мной сидел человек, которого не сломили ни произвол следствия и суда, ни годы несправедливого заключения. Он рассказал мне все подробности ведения «следствия», давая при этом юридический анализ его процессуальных действий, равно как и судебного слушания. Ни разу за время нашего разговора он не отвел глаз, а это говорит о том, что человек искренен в том, о чем говорит. Глаза, как известно, зеркало души человеческой. А в глазах Виталия я видела только желание утверждения справедливости и огромную боль от потери самого дорогого для каждого из нас человека — матери, боровшейся за утверждение этой справедливости до последнего вздоха.

Следствие вначале было поручено следователю городской прокуратуры Гайдашеву. В ходе следствия было установлено, что задержанные Ткаченко А.А. и В.Денежко, также некий Саша (фамилия которого следствием не установлена), сотрудник спецподразделения «Беркут», действительно совершили 23.12.1997 года тяжкое преступление, о чем Ткаченко дал показания следствию. Оба эпизода были объединены в одно производство. А дальше Ткаченко стал в своих показаниях «притягивать за уши» к этому преступлению и Виталия Бараненко, выводя из-под ответственности Денежко и «беркутенка» Сашу. А когда следователь Гайдашев убедился, что Ткаченко лжет следствию, и установил непричастность Бараненко к преступлению, «заказчики» дело у следователя Гайдашева забирают и передают следователю прокуратуры Назимкину — «своему» следователю.

Из пояснений Виталия Бараненко:

«Но тут непонятно что произошло в городской прокуратуре, и объективного следователя Гайдашева отстраняют от ведения данного уголовного дела и дело передают старшему следователю прокуратуры г. Одессы Назимкину В.С. 5 мая 1998 г. Назимкин принимает дело к своему производству».

И Остапа понесло…

Описание всех «художеств» следователя Назимкина хватило бы на добрый том, размером в том Большой Советской Энциклопеции, поэтому остановимся только на самых-самых. Это и угрозы свидетелям перед дачей показаний, и «сценарии» показаний для Ткаченко, менявшего их, как говориться, сотню раз на день, и исчезновение из дела вещественных доказательств, и «пропажа» видеозаписи опознания, и…и…и…

Из пояснений Виталия Бараненко:

«Аналогичным образом, как ранее и оперуполномоченный уголовного розыска Денежко Вадим, из дела «выпадает» Саша сотрудник «Беркута», о котором говорили во всех первоначальных показаниях свидетели и потерпевшие, как о лице, непосредственно совершившем преступление совместно с Ткаченко, 23.12.1997 г. и который так и остался не установленным следствием лицом. Еще через некоторое время следователь Назимкин вообще перестал на эти факты обращать внимание, как будто их вовсе не было, и этих лиц тоже не было, а весь обвинительный уклон переключил на меня. Что и стало возможным, благодаря покровительству сыновей высокопоставленных милицейских чинов, и дело следователь Назимкин стал спокойно фальсифицировать против меня.

Нарушая п. "а" ст.6 Европейской Конвенции по защите прав человека, согласно которой я должен был быть незамедлительно уведомлен о характере и основаниях предъявленного мне обвинения, следователь Назимкин не предъявлял мне обвинения, а стал оказывать сильное психологическое давление и проводить следственные действия в отношении моей матери Бараненко Л.П.».

Из пояснений Людмилы Петровны Бараненко:

«В ходе судебного разбирательства я давала показания вместе с нашими друзьями и соседями, подтверждающие полное алиби моего сына 23.12.1997 года. Однако, эти показания, как следователем Назимкиным, так и судьей Потаниным, приняты во внимание не были. Более того, следователем Назимкиным были возбуждены против меня и этих людей уголовные дела за якобы дачу ложных показаний. После вынесения приговора моему сыну, данные уголовные дела вдруг закрываются, а когда я собралась везти кассационную жалобу на приговор в Верховный суд Украины, происходят просто мистические события, в которых опять обвиняют меня — якобы я пыталась совершить покушение на следователя Назимкина. Меня арестовывают и 52 дня держат в СИЗО. Каких только унижений человеческого достоинства я не претерпела за эти дни! Стыдно даже рассказывать, как надо мной издевались парни, по возрасту годящиеся мне в сыновья, как только не оскорбляли! И все только для того, чтобы я не смогла вовремя подать жалобу в Верховный Суд, чтобы грязные делишки их начальников, следователя и судьи не стали известны в Киеве. А за неделю до моего ареста меня приглашают на беседу в областное управление, даже машину за мной прислали. В кабинете присутствовали господа Григоренко, Епур и Выходец. Они стали убеждать меня, чтобы я поговорила с сыном, что все его попытки защиты будут безрезультатны и я, как мать, должна его убедить согласиться со всем. Было ужасное психологическое давление. Я ответила: «Мой сын не виновен. И он, и я будем всеми силами противостоять этой чудовищной несправедливости». Но мне уже было понятно, что борьба за дальнейшую судьбу моего сына будет не на жизнь, а на смерть».

Из пояснений Виталия Бараненко:

«После утверждения моего приговора в Верховном Суде Украины, мы не сдавались и в сентябре-октябре 2002 года моя мама и адвокат собрали материалы для пересмотра дела в порядке исключительного производства в Верховном Суде Украины. Когда же моя мама и адвокат готовы были ехать в Киев, как вдруг, по прошествии полутора лет, «всплывает», прекращенное по амнистии, уголовное дело в отношении моей мамы и других свидетелей защиты «за заведомо ложные показания». Чтобы воспрепятствовать законному пересмотру моего дела, только мою маму заключают под стражу на 52 дня. В результате чего сделали мою маму инвалидом 2-ой группы и только тогда ей заменили меру пресечения».

Через 52 дня меру пресечения меняют на подписку о невыезде и Людмилу Петровну освобождают. А 21 ноября 2003 года Киевский райсуд г. Одессы закрывает уголовное дело против нее в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Отметим только, что срок давности истек еще в 2001 году, и данное уголовное дело не должно было возбуждаться вообще. После этого Людмила Петровна сильно заболела. Находясь постоянно в состоянии глубочайшего стресса, испытывая постоянные лишения и финансовые трудности, но продолжая бороться за своего оговоренного сына, она умерла, умерла с верой в справедливость.

Повествование «непредвзятого», «справедливого» рассмотрения дела «независимым» судом под председательством судьи Потанина заняло бы всю печатную площадь нескольких номеров газеты, поэтому я ограничусь только его оценкой из пояснения Виталия Бараненко:

«…По мнению суда, получается, что если у человека есть свидетели защиты, подтверждающие его алиби, если материалы дела говорят в пользу этого человека, а порочащие его материалы видны и невооруженным взглядом, что сфальсифицированы, и если этот человек еще и работник милиции, офицер, а также спортсмен – то этот человек «виновен» и его приговаривают к пожизненному лишению свободы.

А если человек признает свою вину, при этом постоянно лжет, это подтверждается материалами уголовного дела (хотя следователь Назымкин сделал все возможное, чтобы перевернуть дело с ног на голову), в дополнение он еще и ранее условно судим, не стал на путь исправления, а совершил новое тяжкое преступление, за которое находился в розыске, и при этом вел паразитический образ жизни – то из выводов суда в приговоре следует, что он был «морально подавлен» и по приказу совершал особо тяжкие преступления, и его приговаривают только к 14 годам лишения свободы. Вот такое в Одессе «правосудие»! Мой приговор был написан еще до начала судебного процесса, а сам процесс не что иное, как спектакль под названием «судебное разбирательство» и ничего более».

Одесситам не привыкать к такой оценке деятельности одесской Фемиды. Очень многие на себе испытали справедливость такой оценки. Увидим ли мы когда-нибудь свет в конце туннеля? Когда реально государственная власть начнет реформирование судебной ветви власти? Вопросы риторические. Судебные «ошибки» стали в Украине уже нормой, а не досадным исключением. В моей беседе с некоторыми судьями они сетовали, что виной этих судебных ошибок – следствие. Но я позволю себе с ними не согласится. Суд – последняя инстанция, где человек может и должен найти свою защиту от посягательств насквозь коррумпированных органов следствия. И если судья осознает всю ответственность за дальнейшую судьбу и жизнь человека, если он не идет в разрез со своей совестью и профессиональной честью, он не совершит ошибки. И в моей правозащитной практике тому также есть примеры. Но в нашей повседневной жизни, к сожалению, многие судьи идут на сговор со следствием, напрочь забывая о высоком моральном статусе Судьи. У этих судей личные, меркантильные интересы превыше всего. И страдают от этих «блюстителей законности» не только граждане Украины, но и те их коллеги, для которых профессиональная честь и Закон не пустые слова. Их мало, таких судей, но они есть. И работать им в таком окружении, ой как не просто. Ведь мы привыкли всех стричь под одну гребенку.

Виталий Бараненко находится в заключении уже 15 лет. Злою волею «оборотней в погонах» их у него из жизни просто украли. Но он не сломлен, он все эти годы продолжает бороться, не опускает руки, и его друзья и близкие эту борьбу продолжают. Вместе с ними продолжают борьбу за справедливость и торжество Закона многие правозащитные организации. В их числе и Родительский Комитет «Порятунок» (г. Хмельницкий), объединивший всех граждан, чьи дети и близкие были несправедливо осуждены на разные сроки лишения свободы и на пожизненное заключение. Весной и летом этого года они провели уже акции в Киеве и передали обращения к Президенту Украины, Генеральному прокурору Украины, Уполномоченному по правам человека в Верховной Раде Украины и Председателю Верховной Рады. Возможно, благодаря их акциям и обращениям, содержание пожизненно заключенных несколько улучшилось.

Но проблема восстановления справедливости в отношении них не решена.

И вообще, создается впечатление, что государственная власть просто не хочет видеть эту общественно значимую проблему, не то чтобы ее решать.

Но без восстановления Справедливости не может быть и речи о моральном очищении общества, декларируемом на каждом шагу государственной властью. Права личности, изложенные в Конституции Украины, Декларации о правах человека обязаны стать бесспорным приоритетом государственной власти, Можно смириться с экономическими трудностями, но нельзя смириться с фактами унижения и попрания прав и свобод личности. А с этим в Украине все хуже и хуже. Отсюда и события во Врадиевке и других регионах, ибо градус социального негодования в стране достиг уже своего апогея. Я не ратую, что всех пожизненно осужденных надо срочно помиловать, хотя за последние годы ни одно прошение о помиловании даже не было рассмотрено!

Между тем, по данным нескольких правозащитных организаций, 40-45% из числа пожизненно осужденных осуждены по сфальсифицированным уголовным делам, с последующими т.н. судебными «ошибками». Не помилованы даже те заключенные, которые тяжело заболели за эти годы и имеют 1-ю группу инвалидности!

Мы собираемся подписывать долгожданное Соглашение с ЕС, в тексте которого много уделяется приверженности Украины к европейским моральным ценностям. Так не пора ли хотя бы в порядке прокурорского надзора или инспекционной проверки обратить внимание на эти 40-45% заживо погребенных, без вины виноватых граждан Украины? Что стоит Генпрокуратуре еще раз внимательно пересмотреть их дела и восстановить в отношении этих граждан справедливость? Глядишь, этой акцией и рейтинг свой чуть-чуть исправят…

Ирина ГОЛОБОРОДЬКО, член Международной Правозащитной Ассоциации, для «Конфликтов и законов»